*когда твой папулик адски горяч*
Автор: Meggy Brik
Бета: sige_vic
Пейрниг: Перегар
Рейтинг: Ге )))
От автора: в подарок на ДР моей дорогой музе Анди!
(пысы: я его переправила )
читать дальше- Гарри, подай мне папку с номером пять! Гарри? Гарри! Идиот.
Остался последний уровень, вот этого коричневого козла в каске завалить, гранату в пещеру кинуть – и игра пройдена! Так давно рублюсь в эту фигню, что не пройти последний этап – просто трагедия, поэтому применяю все навыки и умения. Высунутый язык, нога на ногу, вспотевшие руки, наушники. Хотя нет, наушники – это от Перри, точнее, для Перри, – он не любит всех этих пдыщь-пдыщь, и на-на-на, и бдух-бдух, особенно когда это произношу еще и я, а не только телевизор.
- Гарри!
Резко снятые наушники, слишком близко и слишком громко это "Гарри" – в итоге оказываюсь на полу, джойстик под столом, коричневый урод победил.
- Бли-ин! Ну я же проиграл, ну чего ты орешь?
- Я тебе этот джойстик знаешь куда сейчас засуну? Где папка с делом номер пять?
Смотрю удивленно на своего друго-босса и не могу понять, на кой черт Перри в канун рождества какая-то пятая папка. Бред!
- Че? Перри, какая папка? Ты бредишь, – залезаю на диван и тянусь через спинку ко лбу Перри. Кажется, догадки подтвердились – он бредит, потому как голова у Перри просто кипяточная, а по вискам, замечаю, течет пот.
- Перри, как ты себя чувствуешь?
- Нормально! Что за идиотский вопрос.
- Просто ты ищешь какую-то папку, у нас дома, в канун рождества. Перри, мы не на работе!
Он встряхивает головой, трет виски и глаза. Кажется, моему другу реально плохо. Оглядываюсь в поисках пульта – все равно уже проиграл, а учитывая обстоятельства, реванш придется отложить до завтра. А то и до послезавтра, понимаю я, поглядывая на цвет лица Перри и его краснющие глаза, которые стали такими после того, как он их потер.
- Может, пойдешь, ляжешь?
- Наверное. Потрогай еще раз? – Он указывает на свой лоб, садясь на диван рядом.
- Да на тебе бекон пригореть может! Почему ты не сказал, что тебе плохо?
- А я и не понимал, пока ты не сказал. Лежал себе, читал в комнате, а потом бац!
- Температура поднялась?
- Нет, вспомнил, что дело не закончил.
- Бред какой-то. Ладно, иди ложись, сейчас все принесу.
- Только не говори мне, что ты умеешь оказывать первую помощь, у тебя же руки из жо-о...
- Еще звук – и отвезу тебя к врачу.
- По мне, так лучше к врачу.
Но он все-таки встает и идет к себе в спальню. К врачу его, как же! Сам же после того ранения орал и ныл каждый день, что бы его отправили домой, не любит он, видите ли, когда его незнакомые мужики трогают.
Зайдя в его комнату через десять минут - все это время я лекарства искал, созерцаю милую картину. Перри, по самый подбородок забравшийся под одеяло и что-то шепчущий, весь дрожит. Лицо жутко бледное и все в каких-то красных пятнах.
- Мило. Перри?
Но он не отвечает – кажется, в отключке или просто крепко уснул.
Я раскладываю на тумбочке лекарства, осматриваю выступившие пятна на его щеках и понимаю, что нужно везти его к врачу, что один я не справлюсь, никак. Положив руку ему на лоб, невольно вздрагиваю - Перри ледяной.
Больные, да еще с температурой, не должны быть холодными как лед! В полном шоке смотрю на градусник у себя в руке. Встряхиваю обалдевшую пластмасску и снова пытаюсь перемерить.
- Извини, но, кажется, без помощи мне не обойтись, - касаюсь Периной щеки кончиками пальцев, боясь потревожить и без того беспокойный его сон, - где тут твой полис?
Пока я искал бумажку, на которой черным по белому был указан номер и адрес больницы, к которой приписан мой болеющий здоровяк, пока искал снова куда-то запропастившуюся трубку телефона, Перри стало хуже.
- Да, да, сначала был горячий весь, а сейчас может работать холодильником. Что? Температура какая? Секундочку. - Я достаю градусник из-под одеяла и в ужасе глазею на цифры, отразившиеся на маленьком электронном табло. - Вы не поверите - у него сто четыре градуса! Могу везти? Хорошо, я попробую, - бормочу, оглядывая комнату в поисках подходящей одежды для Перри. - Скоро приедем, говорю, ждите!
***
- Это не человек, это лось какой-то. - Кряхтя и пыхтя, словно взбесившийся паровоз, я пытаюсь втиснуть Перри на заднее сиденье. Ему, бедному, настолько плохо, что он даже ходить сам не может, - его шатает, тошнит и кружит, почти все время. Почти, потому что другую часть времени его тупо вырубает. - Ну же, Перри, давай, вот так, ноги вот сюда.
Кто бы знал, какого труда мне стоило его одеть, обуть и вытащить из дома! Как я боялся его уронить на лестнице, у-у, это вообще достойно отдельной истории. Я бы назвал ее так: "Как Гарри тащил на себе Перри", - и еще бы добавил картинку: скрючившийся я, под весом моего дорогого напарника. Черт! Бегемот, вздумалось ему заболеть, да не когда-нибудь, а на праздники! Когда в больнице всего один дежурный врач - и тот так занят, что симулянтов и больных непонятно чем не принимают. Ну да фиг с ним, за симулянта Перри точно не примут.
- Нормально? – Смахнув со лба пот, я укладываю голову Перри поудобнее на автомобильном кресле, снова пройдясь по его щеке кончиками пальцев.
На самом деле я не злюсь на него, я ругаюсь просто по привычке. Если будет нужно, я его и на другой континент на руках отнесу, лишь бы ему стало лучше.
- Ну что, поехали?
***
В приемной мне помогли усадить Перри в инвалидное кресло, при взгляде на которое у меня внутри все перевернулось от нахлынувших воспоминаний, и повезли на осмотр. Без очереди. Оно и понятно, серый кулек который я сгрузил напоминал больше труп, чем живого человека.
Врач все-таки ощупал Перри, но лучше так, чем смотреть на его с каждой секундой бледнеющее лицо и чувствовать, как он дрожит.
- Скажите, он поправится?
- Да, это простой грипп, он у вас много работает?
- Да дофига! А что нужно делать?
- Соберите кое-какие его вещи и привезите сюда, потом будете приносить фрукты, соки, цветы.
- Вы хотите его оставить здесь? Нет! Пусть дома, вы скажите, что нужно делать, я все сделаю. - Если Перри узнает, что это по моей вине его положили в больницу, мне конец. Даже несмотря на то, что ему сейчас плохо и это вопрос жизни и смерти.
- Это сложно. У вас есть навыки сиделки?
- Есть!
А еще совсем не хочется, чтобы его забирали непонятно куда, и ждать результата, пусть уж лучше возле меня, со мной.
- Я справлюсь!
- Ну хорошо, но если что, сразу сюда!
Как ехал обратно, не помню.
***
Вытираю лоб Перри влажной, прохладной тряпочкой, убираю прилипшие к щеке волосы. Он такой беззащитный – прямо сердце болит, глядя на его бледное лицо и руки, торчащие из-под одеяла.
- Сейчас будет легче, врач вколол тебе лекарство, потерпи.
Кладу руку ему на лоб – специально держал ее в тазу с холодной водой, чтобы Перри стало хоть капельку легче.
- Пе-ерри, я сварил тебе бульон и гренок нажарил, как ты любишь. Поправляйся.
Оказывается, ухаживать за больными очень тяжело. Потому что они то хотят есть, то нет, у них то спадает температура то снова градусник показывает страшные, немыслимые цифры. Приходится разводить порошки, делать уколы и кормить с ложечки. Подтыкать одеяло, менять простыни и футболки, помогать дойти до туалета и вытирать пол после неудачного обеда. В том смысле, что при высокой температуре омлет не самая подходящая пища – он тупо не усваивается организмом. А уж стейк точно был лишним.
- Ну, ты как?
- Есть хочу. – Перри пьет принесенный мной чай, отплевываясь от волосинок, то и дело попадающих в рот.
- Погоди, – сажусь поближе, беру с тумбочки его резинку и собираю непослушные, соломенного цвета волосы в хвост. Перри довольно урчит и жмурится.
- Вкусный чай.
- Поспи, ты устал, – пытаюсь зевать не слишком громко.
- Чем я заслужил все это?
- Спи, – глажу его по голове, когда он уже точно крепко спит. Жаль, что Перри никогда не узнает, за что ему все это.
***
-Эй, эй! Поаккуратнее!
- Да не вертись ты! Как еще я сделаю укол, если ты все время вертишься?
- Да я боюсь, что ты меня истыкаешь! У тебя же руки...
- Да-да, я помню, что с моими руками не так, можешь не повторять, а теперь ложись на живот. – Беру Перри за бок обеими руками в попытке перевалить этого бегемота на живот. Бегемот отчаянно брыкается.
- Эй, ха-ха, эй, ха!
- Ты что? Ты боишься щекотки?
- Безумно! Убери руки, – не тут-то было, я ведь Гарри Локхарт, да-да, – прекрати, Гарри! Гар-хихиха-РИ! О боже, перестань!
Он извивается, брыкается и безудержно смеется, впервые за два дня.
- Гарри!
Убираю руки и снова беру шприц. Все-таки хорошо, что врач на приеме показал, как делать уколы.
- Я обещаю быть хорошим мальчиком, только не щекочи меня больше.
- Зато ты улыбаешься.
Он как-то странно на меня смотрит, садится, отбирает шприц и...
***
- Что это сейчас было?
- Ты меня поцеловал. – Встряхиваю шприц, выпускаю из него воздух, от чего из иголки вылетает тоненькая струйка, и снова прошу его лечь на живот.
- Тебя не… ай! Не стошнило, ты не убежал и даже не обматерил меня, правильно?
- Да, подержи вот здесь, да. – Протираю ягодицу Перри спиртом и глажу его по спине.
- И ты только что видел мой зад.
- Я видел твой зад миллионы раз, перестань!
- Ты какой-то странный, – трогает мой лоб, – серьезный, молчаливый, уколы делаешь почти не больно. Целуешься со мной… Может, я сплю?
- Ты нет, а я бы поспал, – потягиваюсь и ложусь рядом с Перри, – перестань, отключи мозг, накрой нас одеялом и спи.
- Нет, я точно сплю – или добрая фея меня услышала.
***
- Перри, тебе тост с маслом или с повидлом?
- С тобой. – Он уже встает с постели – все-таки прописанные лекарства творят чудеса, – и все время пытается меня обнять или поцеловать, вот как сейчас.
- Перри, яичница сгорит. – Он трется носом о мою щеку. Возможно, это последствия болезни и Перри еще не до конца пришел в себя, раз все время такой нежный и совсем меня не ругает. И не отталкивает от себя.
- Она так и так пригорит – ее же готовишь ты. Гарри, я все хотел тебя спросить, почему ты... м-м... ну, ты же не голубой! Нет?
Молча, отворачиваюсь к плите, пытаясь отскрести остатки яиц, пригоревших к сковородке.
- Гарри? Просто я думал, что, если я начну к тебе приставать, ты меня к моей же матери и отошлешь, а тут такая везуха, надо почаще болеть! И загадывать на рождество "чтобы он меня захотел".
Перри сияет, словно начищенный елочный шар, – у него прямо даже блики по бокам, ей богу!
А у меня дрожат руки. И ноги. Сажусь на табуретку и смотрю на его лучащееся счастьем лицо.
- Ты меня хотел? Но...Но я же тебя раздражаю, я тупой, у меня все валится из рук, я ничего не умею делать, все, за что берусь, не довожу до конца. Я некрасивый, угловатый увалень, да к тому же...
- Тшшш, – он целует меня сначала в губы, потом в нос, веки, щеки, лоб, – это все не важно. Понимаешь? Не важ-но!
- Почему?
- Ну, в любви я тебе точно признаваться не буду, и так уже переборщил с нежностями!
Смотрю на него и улыбаюсь. В лучших традициях мелодрамы бы еще слезу фартуком смахнуть, но это, как сказал Перри, перебор.
- Че, правда?
- Есть хочу, между прочим, а то свалюсь сейчас опять от усталости. Температура поднимется...
- Я мигом!
***
- Кстати, папку мы так и не нашли.
- Забавно. А почему ты боялся ему признаться-то?
- Кто, я?
- Да нет, с тобой, Перри, все ясно. Правда, я до сих пор не пойму, зачем он тебе нужен?
- Нужен, не сомневайся.
- Спасибо. Ну, я думал, что он меня пошлет куда подальше и выгонит, а так можно было тихонечко жить с ним. В одном доме.
- Понятно все с вами, ребята.
- Ну так что, Хармони? Ты придешь на свадьбу?
Бета: sige_vic
Пейрниг: Перегар
Рейтинг: Ге )))
От автора: в подарок на ДР моей дорогой музе Анди!
(пысы: я его переправила )
читать дальше- Гарри, подай мне папку с номером пять! Гарри? Гарри! Идиот.
Остался последний уровень, вот этого коричневого козла в каске завалить, гранату в пещеру кинуть – и игра пройдена! Так давно рублюсь в эту фигню, что не пройти последний этап – просто трагедия, поэтому применяю все навыки и умения. Высунутый язык, нога на ногу, вспотевшие руки, наушники. Хотя нет, наушники – это от Перри, точнее, для Перри, – он не любит всех этих пдыщь-пдыщь, и на-на-на, и бдух-бдух, особенно когда это произношу еще и я, а не только телевизор.
- Гарри!
Резко снятые наушники, слишком близко и слишком громко это "Гарри" – в итоге оказываюсь на полу, джойстик под столом, коричневый урод победил.
- Бли-ин! Ну я же проиграл, ну чего ты орешь?
- Я тебе этот джойстик знаешь куда сейчас засуну? Где папка с делом номер пять?
Смотрю удивленно на своего друго-босса и не могу понять, на кой черт Перри в канун рождества какая-то пятая папка. Бред!
- Че? Перри, какая папка? Ты бредишь, – залезаю на диван и тянусь через спинку ко лбу Перри. Кажется, догадки подтвердились – он бредит, потому как голова у Перри просто кипяточная, а по вискам, замечаю, течет пот.
- Перри, как ты себя чувствуешь?
- Нормально! Что за идиотский вопрос.
- Просто ты ищешь какую-то папку, у нас дома, в канун рождества. Перри, мы не на работе!
Он встряхивает головой, трет виски и глаза. Кажется, моему другу реально плохо. Оглядываюсь в поисках пульта – все равно уже проиграл, а учитывая обстоятельства, реванш придется отложить до завтра. А то и до послезавтра, понимаю я, поглядывая на цвет лица Перри и его краснющие глаза, которые стали такими после того, как он их потер.
- Может, пойдешь, ляжешь?
- Наверное. Потрогай еще раз? – Он указывает на свой лоб, садясь на диван рядом.
- Да на тебе бекон пригореть может! Почему ты не сказал, что тебе плохо?
- А я и не понимал, пока ты не сказал. Лежал себе, читал в комнате, а потом бац!
- Температура поднялась?
- Нет, вспомнил, что дело не закончил.
- Бред какой-то. Ладно, иди ложись, сейчас все принесу.
- Только не говори мне, что ты умеешь оказывать первую помощь, у тебя же руки из жо-о...
- Еще звук – и отвезу тебя к врачу.
- По мне, так лучше к врачу.
Но он все-таки встает и идет к себе в спальню. К врачу его, как же! Сам же после того ранения орал и ныл каждый день, что бы его отправили домой, не любит он, видите ли, когда его незнакомые мужики трогают.
Зайдя в его комнату через десять минут - все это время я лекарства искал, созерцаю милую картину. Перри, по самый подбородок забравшийся под одеяло и что-то шепчущий, весь дрожит. Лицо жутко бледное и все в каких-то красных пятнах.
- Мило. Перри?
Но он не отвечает – кажется, в отключке или просто крепко уснул.
Я раскладываю на тумбочке лекарства, осматриваю выступившие пятна на его щеках и понимаю, что нужно везти его к врачу, что один я не справлюсь, никак. Положив руку ему на лоб, невольно вздрагиваю - Перри ледяной.
Больные, да еще с температурой, не должны быть холодными как лед! В полном шоке смотрю на градусник у себя в руке. Встряхиваю обалдевшую пластмасску и снова пытаюсь перемерить.
- Извини, но, кажется, без помощи мне не обойтись, - касаюсь Периной щеки кончиками пальцев, боясь потревожить и без того беспокойный его сон, - где тут твой полис?
Пока я искал бумажку, на которой черным по белому был указан номер и адрес больницы, к которой приписан мой болеющий здоровяк, пока искал снова куда-то запропастившуюся трубку телефона, Перри стало хуже.
- Да, да, сначала был горячий весь, а сейчас может работать холодильником. Что? Температура какая? Секундочку. - Я достаю градусник из-под одеяла и в ужасе глазею на цифры, отразившиеся на маленьком электронном табло. - Вы не поверите - у него сто четыре градуса! Могу везти? Хорошо, я попробую, - бормочу, оглядывая комнату в поисках подходящей одежды для Перри. - Скоро приедем, говорю, ждите!
***
- Это не человек, это лось какой-то. - Кряхтя и пыхтя, словно взбесившийся паровоз, я пытаюсь втиснуть Перри на заднее сиденье. Ему, бедному, настолько плохо, что он даже ходить сам не может, - его шатает, тошнит и кружит, почти все время. Почти, потому что другую часть времени его тупо вырубает. - Ну же, Перри, давай, вот так, ноги вот сюда.
Кто бы знал, какого труда мне стоило его одеть, обуть и вытащить из дома! Как я боялся его уронить на лестнице, у-у, это вообще достойно отдельной истории. Я бы назвал ее так: "Как Гарри тащил на себе Перри", - и еще бы добавил картинку: скрючившийся я, под весом моего дорогого напарника. Черт! Бегемот, вздумалось ему заболеть, да не когда-нибудь, а на праздники! Когда в больнице всего один дежурный врач - и тот так занят, что симулянтов и больных непонятно чем не принимают. Ну да фиг с ним, за симулянта Перри точно не примут.
- Нормально? – Смахнув со лба пот, я укладываю голову Перри поудобнее на автомобильном кресле, снова пройдясь по его щеке кончиками пальцев.
На самом деле я не злюсь на него, я ругаюсь просто по привычке. Если будет нужно, я его и на другой континент на руках отнесу, лишь бы ему стало лучше.
- Ну что, поехали?
***
В приемной мне помогли усадить Перри в инвалидное кресло, при взгляде на которое у меня внутри все перевернулось от нахлынувших воспоминаний, и повезли на осмотр. Без очереди. Оно и понятно, серый кулек который я сгрузил напоминал больше труп, чем живого человека.
Врач все-таки ощупал Перри, но лучше так, чем смотреть на его с каждой секундой бледнеющее лицо и чувствовать, как он дрожит.
- Скажите, он поправится?
- Да, это простой грипп, он у вас много работает?
- Да дофига! А что нужно делать?
- Соберите кое-какие его вещи и привезите сюда, потом будете приносить фрукты, соки, цветы.
- Вы хотите его оставить здесь? Нет! Пусть дома, вы скажите, что нужно делать, я все сделаю. - Если Перри узнает, что это по моей вине его положили в больницу, мне конец. Даже несмотря на то, что ему сейчас плохо и это вопрос жизни и смерти.
- Это сложно. У вас есть навыки сиделки?
- Есть!
А еще совсем не хочется, чтобы его забирали непонятно куда, и ждать результата, пусть уж лучше возле меня, со мной.
- Я справлюсь!
- Ну хорошо, но если что, сразу сюда!
Как ехал обратно, не помню.
***
Вытираю лоб Перри влажной, прохладной тряпочкой, убираю прилипшие к щеке волосы. Он такой беззащитный – прямо сердце болит, глядя на его бледное лицо и руки, торчащие из-под одеяла.
- Сейчас будет легче, врач вколол тебе лекарство, потерпи.
Кладу руку ему на лоб – специально держал ее в тазу с холодной водой, чтобы Перри стало хоть капельку легче.
- Пе-ерри, я сварил тебе бульон и гренок нажарил, как ты любишь. Поправляйся.
Оказывается, ухаживать за больными очень тяжело. Потому что они то хотят есть, то нет, у них то спадает температура то снова градусник показывает страшные, немыслимые цифры. Приходится разводить порошки, делать уколы и кормить с ложечки. Подтыкать одеяло, менять простыни и футболки, помогать дойти до туалета и вытирать пол после неудачного обеда. В том смысле, что при высокой температуре омлет не самая подходящая пища – он тупо не усваивается организмом. А уж стейк точно был лишним.
- Ну, ты как?
- Есть хочу. – Перри пьет принесенный мной чай, отплевываясь от волосинок, то и дело попадающих в рот.
- Погоди, – сажусь поближе, беру с тумбочки его резинку и собираю непослушные, соломенного цвета волосы в хвост. Перри довольно урчит и жмурится.
- Вкусный чай.
- Поспи, ты устал, – пытаюсь зевать не слишком громко.
- Чем я заслужил все это?
- Спи, – глажу его по голове, когда он уже точно крепко спит. Жаль, что Перри никогда не узнает, за что ему все это.
***
-Эй, эй! Поаккуратнее!
- Да не вертись ты! Как еще я сделаю укол, если ты все время вертишься?
- Да я боюсь, что ты меня истыкаешь! У тебя же руки...
- Да-да, я помню, что с моими руками не так, можешь не повторять, а теперь ложись на живот. – Беру Перри за бок обеими руками в попытке перевалить этого бегемота на живот. Бегемот отчаянно брыкается.
- Эй, ха-ха, эй, ха!
- Ты что? Ты боишься щекотки?
- Безумно! Убери руки, – не тут-то было, я ведь Гарри Локхарт, да-да, – прекрати, Гарри! Гар-хихиха-РИ! О боже, перестань!
Он извивается, брыкается и безудержно смеется, впервые за два дня.
- Гарри!
Убираю руки и снова беру шприц. Все-таки хорошо, что врач на приеме показал, как делать уколы.
- Я обещаю быть хорошим мальчиком, только не щекочи меня больше.
- Зато ты улыбаешься.
Он как-то странно на меня смотрит, садится, отбирает шприц и...
***
- Что это сейчас было?
- Ты меня поцеловал. – Встряхиваю шприц, выпускаю из него воздух, от чего из иголки вылетает тоненькая струйка, и снова прошу его лечь на живот.
- Тебя не… ай! Не стошнило, ты не убежал и даже не обматерил меня, правильно?
- Да, подержи вот здесь, да. – Протираю ягодицу Перри спиртом и глажу его по спине.
- И ты только что видел мой зад.
- Я видел твой зад миллионы раз, перестань!
- Ты какой-то странный, – трогает мой лоб, – серьезный, молчаливый, уколы делаешь почти не больно. Целуешься со мной… Может, я сплю?
- Ты нет, а я бы поспал, – потягиваюсь и ложусь рядом с Перри, – перестань, отключи мозг, накрой нас одеялом и спи.
- Нет, я точно сплю – или добрая фея меня услышала.
***
- Перри, тебе тост с маслом или с повидлом?
- С тобой. – Он уже встает с постели – все-таки прописанные лекарства творят чудеса, – и все время пытается меня обнять или поцеловать, вот как сейчас.
- Перри, яичница сгорит. – Он трется носом о мою щеку. Возможно, это последствия болезни и Перри еще не до конца пришел в себя, раз все время такой нежный и совсем меня не ругает. И не отталкивает от себя.
- Она так и так пригорит – ее же готовишь ты. Гарри, я все хотел тебя спросить, почему ты... м-м... ну, ты же не голубой! Нет?
Молча, отворачиваюсь к плите, пытаясь отскрести остатки яиц, пригоревших к сковородке.
- Гарри? Просто я думал, что, если я начну к тебе приставать, ты меня к моей же матери и отошлешь, а тут такая везуха, надо почаще болеть! И загадывать на рождество "чтобы он меня захотел".
Перри сияет, словно начищенный елочный шар, – у него прямо даже блики по бокам, ей богу!
А у меня дрожат руки. И ноги. Сажусь на табуретку и смотрю на его лучащееся счастьем лицо.
- Ты меня хотел? Но...Но я же тебя раздражаю, я тупой, у меня все валится из рук, я ничего не умею делать, все, за что берусь, не довожу до конца. Я некрасивый, угловатый увалень, да к тому же...
- Тшшш, – он целует меня сначала в губы, потом в нос, веки, щеки, лоб, – это все не важно. Понимаешь? Не важ-но!
- Почему?
- Ну, в любви я тебе точно признаваться не буду, и так уже переборщил с нежностями!
Смотрю на него и улыбаюсь. В лучших традициях мелодрамы бы еще слезу фартуком смахнуть, но это, как сказал Перри, перебор.
- Че, правда?
- Есть хочу, между прочим, а то свалюсь сейчас опять от усталости. Температура поднимется...
- Я мигом!
***
- Кстати, папку мы так и не нашли.
- Забавно. А почему ты боялся ему признаться-то?
- Кто, я?
- Да нет, с тобой, Перри, все ясно. Правда, я до сих пор не пойму, зачем он тебе нужен?
- Нужен, не сомневайся.
- Спасибо. Ну, я думал, что он меня пошлет куда подальше и выгонит, а так можно было тихонечко жить с ним. В одном доме.
- Понятно все с вами, ребята.
- Ну так что, Хармони? Ты придешь на свадьбу?
-
-
01.10.2010 в 02:43еще раз скажу - нежно, прелестно, кавайно, с удовольствием прочла еще раз!
-
-
01.10.2010 в 10:04я просто стёк в ботиночки от такооогооо вкуссногоо ))))
Если будет нужно, я его и на другой континент на руках отнесу, лишь бы ему стало лучше.
дадада )))
- Ты нет, а я бы поспал, – потягиваюсь и ложусь рядом с Перри, – перестань, отключи мозг, накрой нас одеялом и спи. - Нет, я точно сплю – или добрая фея меня услышала.
Добрая Фея Мегги всех услышала и нам по секрету рассказала эту прелестную историю
Подадог не мне, но и я счастлив! ))) спасибо!
-
-
01.10.2010 в 12:35Очень мило, душевно и хор-рошо! И никакие болезни не страшны, когда рядом такая сиделка, как Гарри
-
-
16.10.2010 в 11:51очень уютно.