*когда твой папулик адски горяч*
Название:
Автор: Meggy Brik
Бета: sige_vic (спасибо огромное
:red
Пейринг: Перри/Гарри
Рейтинг: PG
Дисклеймер: не нать мне ничего)
читать дальшеТы сидишь на диване и смотришь на папку, в которую только что подшил последний листик. Де-ело. Перри разрешил заниматься тебе с ним де-е-елом.
Ты забираешься на диван, переворачиваешься лицом к спинке, свешиваешь голову к полу, а ноги запрокидываешь повыше. Включаешь новости. Легкий ветерок из окна теребит исписанные твоим кривым почерком листки. Желтая папка – значит, это не особо важное де-ело. На первом листе куча ошибок, помарок, начеркано, даже есть след от кофе. Шоколадку ты удачно оттер. Де-ело, как же! Рутина! Бумаги заполнять.
- Тоже мне – секретаршу нашел! Мудак!
Ты потираешь виски и делаешь телевизор погромче. Ветер перебрался со стола поближе к тебе, треплет челку. Июль. Тепло. Перри уехал. Слежка у него.
- А я тут голодный!
По комнате эхом разлетается "ый"-"ый". Ты смотришь на входную дверь. Вот сейчас он войдет, уставший, злой. Начнет рассказывать, что там у него и как. Распустит волосы (с недавнего времени он их отрастил), взлохматит своей пятерней, уйдет на кухню – готовить ужин. И будет вещать уже оттуда.
А ты, ты выключишь у телевизора звук, сползешь с дивана еще ниже, почти касаясь головой ворса ковра, и будешь смотреть на людей на экране. На людей, которые говорят голосом Перри. Мягким таким, глубоким. Он так разговаривает только с тобой – ну, если не орет, конечно, и не матюками кроет. Этот его странный голос, тихий, низкий. Он так даже со своими "подружаками" по телефону не разговаривает. Голос Перри нельзя назвать нежным, неееет! Нежный Перри!
Ты фыркаешь, а потом и вовсе смеешься. Нет, это не нежность, тут что-то другое. Вот уже три месяца ты гадаешь, живя в его доме, работая на него, что это в его голосе такое. Но не находишь. Нет.
И вот лежишь ты такой, новости смотришь, а он, он подойдет, увидит испоганенный отчет и начнет орать...
***
- А ну сел нормально, примат! И ботинки сними, свинья безрукая!
Ты насупился, но так и не сел нормально, лишь ноги скрестил. На левом кроссовке развязался шнурок, к правому прилипла жвачка.
«Надо будет оттереть ее об этот его до неприличия ворсистый ковер», – думаешь ты.
Перри не сдается. Он хватает тебя за щиколотку и рывком, не заботясь о том, что ты можешь себе что-нибудь сломать, сбрасывает с дивана. Урод!
- Слон безмозглый! А если бы я ударился головой о стол?!
Ты зло пыхтишь, потирая ушибленную руку, – все-таки задел локтем стол, стоящий возле дивана.
- А разве ты не ударялся? По-моему, ты на всю голову стукнутый! Сядь!
Покорно садишься подле него. Очень-очень близко, зная, что его это раздражает. Садишься и начинаешь гипнотизировать его ухо. Поджимаешь под себя ноги, облокачиваешься на спинку дивана, подперев рукой щеку. В общем, устраиваешься поудобнее. Ухо. Оно такое маленькое, розовое, в свете полуденного солнца видно, что оно, ухо, немного мохнатое. Маленькое ухо большого Перри ван Шрайка.
- Гарри, или у тебя руки из зада растут, или ты просто не учился в школе чистописанию.
- Первое.
- Я знал! – Он листает отчет, матерится, изредка поглядывая на тебя и недовольно сопя.
- О чем ты думаешь, Гарри!?
- М? – Твои брови поднимаются, глаза продолжают изучать его ухо.
- Почему все листы в кофе? Изорваны, все исчеркано, о чем ты думал? – задумчиво продолжает Перри, изучая отчет.
- О тебе.
- О, а первый лист, смотри, – он вырывает его из папки, – он чист! Ни помарочки! – Перри тыкает листом тебе в нос, от чего становится невозможным прожигание взглядом его уха. Черт!
- Хармони, я думал о ней, – пожимаешь плечами ты.
Изо дня в день повторяется этот ваш диалог. Это уже даже не день сурка, это... зациклилось. Все вокруг тебя зациклилось.
- Ненадолго же тебя хватило, на меня у тебя больше чувств, а?
Она умерла. Три месяца назад, а все так же больно. Будто что-то порвалось внутри и теперь болит. Кровит и болит.
Но ты упорно поддерживаешь этот диалог с Перри. Уже в сотый раз.
Она погибла так глупо, выходила с какой-то очередной вечеринки, на которой подрабатывала. Вышла, до этого совсем немного выпив, и все. Из-за угла вылетела на бешеной скорости машина и...
Так глупо, после всего, что с вами случилось, попасть под колеса пьяного придурка.
Не приходя в сознание, Хармони умерла в машине реанимации. Тебе сообщил Перри. Уж откуда он узнал, одному богу известно. Хотя если он голубой, то Перри свободно мог узнать от него – наверняка эсэмэсятся.
- Эй! Очнись, ходячее радио! Чего молчишь?! Одевайся!
- Что? Я же не голый, на мне даже ботинки есть! Перри, куда ты идешь?
Это не вписывалось в обычную картинку вашего диалога. Обычно он выдавал матерную тираду, минуты на три, затем вставал и шел молча на кухню. Надевал любимый фартук с вышитыми помидорами, подарок от мамы, и готовил ужин. Вы ели, ты травил анекдоты, Перри молчал, потом расходились по комнатам. Все. Ночь!
- Закрой рот, надень куртку и иди в машину, живо!
***
В ресторане очень людно, вкусно пахнет едой и алкоголем. Ты понимаешь, что одет совершенно не для светского общества, поедающего омаров и лобстеров. А уж зеленый спортивный костюм Перри тем более не вписывается в здешнюю обстановку. Что вы тут делаете?
- Ты издеваешься? Или мы приехали за кем-то следить?
- Мы приехали поесть. Помолчи две минуты, а потом сможешь излить на меня водопад вопросов и тупости. Простите, я заказывал столик.
Перри о чем-то негромко переговаривается с официантом, ты стоишь, переминаясь с носка на пятку, нервничаешь. Отчего рука так и тянется спереть серебряную вилку с чьего-то столика. Она же точно серебряная, да?
- Что ты творишь? Пошли!
Перри хватает тебя за руку и тащит куда-то наверх, вы проходите длинный коридор и оказываетесь за столиком на втором этаже, отгороженном шторками и диваном.
-Уй ё, Пер! Прямо как у тебя в спальне!
***
Вы съели, наверное, все их меню. В смысле – назаказывали и съели. Когда Перри уже расплачивался, ты почти засыпал – так наелся и наболтался. Уже в такси ты перестал бороться со сном и, уютно устроившись на заднем сиденье рядом с Перри, задремал. И видит бог, не представляешь себе, как впоследствии твоя голова оказалась у Перри на коленях. Ты ее туда не клал, однозначно!
-Вставай, проглот! Так и знай – все, что ты сегодня съел, вычту у тебя из зарплаты!
Ты сладко зеваешь, выходя из машины, потягиваешься и совершенно не слушаешь, о чем там бурчит Перри. Ужасно хочется в кровать, обнять подушку, зарывшись поглубже в одеяло, и уснуть.
- Не спи! Башку расшибешь!
Заботливый Перри ловит тебя, когда ты спотыкаешься на лестнице. Он вообще добрый мужик, хоть и гей. Хотя при чем тут его ориентация, ты не знаешь, мысли путаются, словно шнурки твоих ботинок.
Спааааать.
***
Тебя что-то разбудило, поворачиваешь голову в сторону часов, в пять утра. Все тело какое-то ватное, но это, скорее всего, со сна. В глаза будто песка насыпали.
- Хм.
Может, ветер кинул ветку в оконное стекло или Перри в туалет сходил слишком громко. Ты пожимаешь плечами, укутываешься одеялом и…
- Черт!
В животе возникает странная резкая боль, настолько неожиданно, что ты складываешься пополам под одеялом.
- Ой ёй!
Всего через пару минут живот скручивает новой болью, ты раскачиваешься в кровати из стороны в сторону. Вскоре боль сменяется странными звуками, в районе желудка, а потом...
Ты стараешься идти по коридору как можно бесшумнее, но это сложно, учитывая симфонию из твоего живота и скорость, с которой ты двигаешься. Тебе нужно в туалет – и как можно скорее.
- Черт!
Дальнейший час ты запомнил с трудом. Было больно, плохо, жарко, холодно, ты почти не выходил из туалета и один раз даже умудрился там уснуть, улегшись головой на унитаз. Это было ужасно. И главное – это не проходило. Каждый раз ты думал – ну вот, уже легче, уже все, в желудке ничего не осталось, выдать ему больше нечего, можно пойти поспать… Но не тут-то было, на полпути к комнате тебя скручивало по-новой, и ты бежал обратно в сортир.
- Мама, забери меня!
Под дверью появилась тень. Ты ее очень хорошо видишь, ибо сидишь прямо на полу напротив. Наверное, это Перри решил попить воды. Он в своей шелковой пижаме, махровых зеленых тапочках и…
Додумать не дает новый позыв рвоты.
- Гарри? Это ты? Что случилось?
Перри дергает дверную ручку, пытаясь войти. Ты не можешь ответить, хотя звук, льющийся из твоего рта, вполне может сойти за ответ. Перри должен понять, он мега-мозг.
- Как ты? Впусти меня.
- Нет, дружище, я сейчас похож на раздавленный поездом огурец. Ты принеси просто воды, поставь под дверь, я потом… погоди.
За дверью слышны быстрые шаги, через секунду она открывается и на пороге стоит Перри с бутылкой минералки, полотенцем и какой-то коробкой под мышкой. Ты приветливо машешь ему рукой и обессиленно ложишься головой на унитаз. Тебе кажется, что все тело будто свинцовое, что двигаться могут одни только глаза. Плохо, тебе очень плохо, ты даже тихонько постанываешь и обхватываешь себя руками.
- Ясно, – на лоб ложится что-то холодное. Кажется, Перри гладит твою голову… Ах, нет, это он убирает волосы с лица. Или все-таки гладит?
Ты не знаешь, тебе плохо и хорошо одновременно. Плохо, потому что к горлу подкатывает новая волна тошноты, а хорошо – потому что Перри рядом, и он держит у тебя на лбу холодное полотенце. Протирает тебе лицо, дает попить и сует в рот какие-то лекарства. Гладит по спине, переодевает тебя в чистое, когда тебе становится получше, помогает дойти до комнаты – в общем, доказывает в очередной раз, что Гарри Локхарт не может прожить без няньки.
- Спасибо тебе, Мэри Поппинс, и в очередной раз прости. – Ты утыкаешься носом в подушку и зеваешь. Ломота в теле еще не прошла, ты жутко ослаб, но говорить уже можешь, значит, выживешь.
- За что, глупый? – Перри накрывает тебя одеялом и садится рядом на край кровати. – Это же я накормил тебя ужином, которым ты умудрился отравиться.
- Неее! Ты что! Я не мог отравиться ресторанной едой! И потом – мы же ели все одинаковое, но тебе не плохо. И лучше давай не будем о еде. Хорошо?
- Просто у меня организм сильнее…
- Или зад!
- М-да. – Перри фыркает и, подоткнув поплотнее одеяло, собирается уходить.
- Погоди, посиди со мной еще чуть-чуть, ладно? А то я боюсь, что оно, кха, вернется, оу… – Горло жжет и немного побаливает после часового исторжения пищи. – Посидишь?
- Помолчишь?
Вы оба улыбаетесь. За окном занимается рассвет, красные лучи восходящего солнца лижут коричневые стены твоей комнаты. Она уже давно твоя, а не гостевая. Ты обосновался в доме Перри надолго, врос в него вещами и мебелью. Вон носки на люстре, и пивные кружки на полке, что подарила тебе Хармони, и фотки, приклеенные на скотч в изголовье кровати. Ты здесь живешь, с ним. И тебе, черт побери, хорошо!
Уже засыпая, ты чувствуешь, что он гладит тебя по голове, говорит что-то шепотом, не разобрать, а потом целует.
Невесомо так, в лоб. Ты улыбаешься и думаешь о том, как тебе повезло с Перри. Не о Хармони, не о завтрашнем, а точнее, уже сегодняшнем дне. Ты думаешь о том, что тебе с ним хорошо.
В общем, это был наш с ним первый поцелуй. И чего вы ржете? Да, я не участвовал, и что с того? Перри сделал шаг, я не оттолкнул его. Вот так мы и стали…
- Гарри? Что ты, мать твою, делаешь?
- Пытаюсь рассказать историю о том, как мы стали любовниками, о нашем первом поцелуе, помнишь? Мне тогда еще плохо было?
- Плохо тебе станет сейчас, если ты не закроешь свой рот!
- Но, Пер, я должен был как-то объяснить.
- Иди сюда, придурок!
…..
- Вот, и никаких лишних слов! А вы пошли вон, сейчас я буду любить это чудовище! Брысь!
Автор: Meggy Brik
Бета: sige_vic (спасибо огромное


Пейринг: Перри/Гарри
Рейтинг: PG
Дисклеймер: не нать мне ничего)
читать дальшеТы сидишь на диване и смотришь на папку, в которую только что подшил последний листик. Де-ело. Перри разрешил заниматься тебе с ним де-е-елом.
Ты забираешься на диван, переворачиваешься лицом к спинке, свешиваешь голову к полу, а ноги запрокидываешь повыше. Включаешь новости. Легкий ветерок из окна теребит исписанные твоим кривым почерком листки. Желтая папка – значит, это не особо важное де-ело. На первом листе куча ошибок, помарок, начеркано, даже есть след от кофе. Шоколадку ты удачно оттер. Де-ело, как же! Рутина! Бумаги заполнять.
- Тоже мне – секретаршу нашел! Мудак!
Ты потираешь виски и делаешь телевизор погромче. Ветер перебрался со стола поближе к тебе, треплет челку. Июль. Тепло. Перри уехал. Слежка у него.
- А я тут голодный!
По комнате эхом разлетается "ый"-"ый". Ты смотришь на входную дверь. Вот сейчас он войдет, уставший, злой. Начнет рассказывать, что там у него и как. Распустит волосы (с недавнего времени он их отрастил), взлохматит своей пятерней, уйдет на кухню – готовить ужин. И будет вещать уже оттуда.
А ты, ты выключишь у телевизора звук, сползешь с дивана еще ниже, почти касаясь головой ворса ковра, и будешь смотреть на людей на экране. На людей, которые говорят голосом Перри. Мягким таким, глубоким. Он так разговаривает только с тобой – ну, если не орет, конечно, и не матюками кроет. Этот его странный голос, тихий, низкий. Он так даже со своими "подружаками" по телефону не разговаривает. Голос Перри нельзя назвать нежным, неееет! Нежный Перри!
Ты фыркаешь, а потом и вовсе смеешься. Нет, это не нежность, тут что-то другое. Вот уже три месяца ты гадаешь, живя в его доме, работая на него, что это в его голосе такое. Но не находишь. Нет.
И вот лежишь ты такой, новости смотришь, а он, он подойдет, увидит испоганенный отчет и начнет орать...
***
- А ну сел нормально, примат! И ботинки сними, свинья безрукая!
Ты насупился, но так и не сел нормально, лишь ноги скрестил. На левом кроссовке развязался шнурок, к правому прилипла жвачка.
«Надо будет оттереть ее об этот его до неприличия ворсистый ковер», – думаешь ты.
Перри не сдается. Он хватает тебя за щиколотку и рывком, не заботясь о том, что ты можешь себе что-нибудь сломать, сбрасывает с дивана. Урод!
- Слон безмозглый! А если бы я ударился головой о стол?!
Ты зло пыхтишь, потирая ушибленную руку, – все-таки задел локтем стол, стоящий возле дивана.
- А разве ты не ударялся? По-моему, ты на всю голову стукнутый! Сядь!
Покорно садишься подле него. Очень-очень близко, зная, что его это раздражает. Садишься и начинаешь гипнотизировать его ухо. Поджимаешь под себя ноги, облокачиваешься на спинку дивана, подперев рукой щеку. В общем, устраиваешься поудобнее. Ухо. Оно такое маленькое, розовое, в свете полуденного солнца видно, что оно, ухо, немного мохнатое. Маленькое ухо большого Перри ван Шрайка.
- Гарри, или у тебя руки из зада растут, или ты просто не учился в школе чистописанию.
- Первое.
- Я знал! – Он листает отчет, матерится, изредка поглядывая на тебя и недовольно сопя.
- О чем ты думаешь, Гарри!?
- М? – Твои брови поднимаются, глаза продолжают изучать его ухо.
- Почему все листы в кофе? Изорваны, все исчеркано, о чем ты думал? – задумчиво продолжает Перри, изучая отчет.
- О тебе.
- О, а первый лист, смотри, – он вырывает его из папки, – он чист! Ни помарочки! – Перри тыкает листом тебе в нос, от чего становится невозможным прожигание взглядом его уха. Черт!
- Хармони, я думал о ней, – пожимаешь плечами ты.
Изо дня в день повторяется этот ваш диалог. Это уже даже не день сурка, это... зациклилось. Все вокруг тебя зациклилось.
- Ненадолго же тебя хватило, на меня у тебя больше чувств, а?
Она умерла. Три месяца назад, а все так же больно. Будто что-то порвалось внутри и теперь болит. Кровит и болит.
Но ты упорно поддерживаешь этот диалог с Перри. Уже в сотый раз.
Она погибла так глупо, выходила с какой-то очередной вечеринки, на которой подрабатывала. Вышла, до этого совсем немного выпив, и все. Из-за угла вылетела на бешеной скорости машина и...
Так глупо, после всего, что с вами случилось, попасть под колеса пьяного придурка.
Не приходя в сознание, Хармони умерла в машине реанимации. Тебе сообщил Перри. Уж откуда он узнал, одному богу известно. Хотя если он голубой, то Перри свободно мог узнать от него – наверняка эсэмэсятся.
- Эй! Очнись, ходячее радио! Чего молчишь?! Одевайся!
- Что? Я же не голый, на мне даже ботинки есть! Перри, куда ты идешь?
Это не вписывалось в обычную картинку вашего диалога. Обычно он выдавал матерную тираду, минуты на три, затем вставал и шел молча на кухню. Надевал любимый фартук с вышитыми помидорами, подарок от мамы, и готовил ужин. Вы ели, ты травил анекдоты, Перри молчал, потом расходились по комнатам. Все. Ночь!
- Закрой рот, надень куртку и иди в машину, живо!
***
В ресторане очень людно, вкусно пахнет едой и алкоголем. Ты понимаешь, что одет совершенно не для светского общества, поедающего омаров и лобстеров. А уж зеленый спортивный костюм Перри тем более не вписывается в здешнюю обстановку. Что вы тут делаете?
- Ты издеваешься? Или мы приехали за кем-то следить?
- Мы приехали поесть. Помолчи две минуты, а потом сможешь излить на меня водопад вопросов и тупости. Простите, я заказывал столик.
Перри о чем-то негромко переговаривается с официантом, ты стоишь, переминаясь с носка на пятку, нервничаешь. Отчего рука так и тянется спереть серебряную вилку с чьего-то столика. Она же точно серебряная, да?
- Что ты творишь? Пошли!
Перри хватает тебя за руку и тащит куда-то наверх, вы проходите длинный коридор и оказываетесь за столиком на втором этаже, отгороженном шторками и диваном.
-Уй ё, Пер! Прямо как у тебя в спальне!
***
Вы съели, наверное, все их меню. В смысле – назаказывали и съели. Когда Перри уже расплачивался, ты почти засыпал – так наелся и наболтался. Уже в такси ты перестал бороться со сном и, уютно устроившись на заднем сиденье рядом с Перри, задремал. И видит бог, не представляешь себе, как впоследствии твоя голова оказалась у Перри на коленях. Ты ее туда не клал, однозначно!
-Вставай, проглот! Так и знай – все, что ты сегодня съел, вычту у тебя из зарплаты!
Ты сладко зеваешь, выходя из машины, потягиваешься и совершенно не слушаешь, о чем там бурчит Перри. Ужасно хочется в кровать, обнять подушку, зарывшись поглубже в одеяло, и уснуть.
- Не спи! Башку расшибешь!
Заботливый Перри ловит тебя, когда ты спотыкаешься на лестнице. Он вообще добрый мужик, хоть и гей. Хотя при чем тут его ориентация, ты не знаешь, мысли путаются, словно шнурки твоих ботинок.
Спааааать.
***
Тебя что-то разбудило, поворачиваешь голову в сторону часов, в пять утра. Все тело какое-то ватное, но это, скорее всего, со сна. В глаза будто песка насыпали.
- Хм.
Может, ветер кинул ветку в оконное стекло или Перри в туалет сходил слишком громко. Ты пожимаешь плечами, укутываешься одеялом и…
- Черт!
В животе возникает странная резкая боль, настолько неожиданно, что ты складываешься пополам под одеялом.
- Ой ёй!
Всего через пару минут живот скручивает новой болью, ты раскачиваешься в кровати из стороны в сторону. Вскоре боль сменяется странными звуками, в районе желудка, а потом...
Ты стараешься идти по коридору как можно бесшумнее, но это сложно, учитывая симфонию из твоего живота и скорость, с которой ты двигаешься. Тебе нужно в туалет – и как можно скорее.
- Черт!
Дальнейший час ты запомнил с трудом. Было больно, плохо, жарко, холодно, ты почти не выходил из туалета и один раз даже умудрился там уснуть, улегшись головой на унитаз. Это было ужасно. И главное – это не проходило. Каждый раз ты думал – ну вот, уже легче, уже все, в желудке ничего не осталось, выдать ему больше нечего, можно пойти поспать… Но не тут-то было, на полпути к комнате тебя скручивало по-новой, и ты бежал обратно в сортир.
- Мама, забери меня!
Под дверью появилась тень. Ты ее очень хорошо видишь, ибо сидишь прямо на полу напротив. Наверное, это Перри решил попить воды. Он в своей шелковой пижаме, махровых зеленых тапочках и…
Додумать не дает новый позыв рвоты.
- Гарри? Это ты? Что случилось?
Перри дергает дверную ручку, пытаясь войти. Ты не можешь ответить, хотя звук, льющийся из твоего рта, вполне может сойти за ответ. Перри должен понять, он мега-мозг.
- Как ты? Впусти меня.
- Нет, дружище, я сейчас похож на раздавленный поездом огурец. Ты принеси просто воды, поставь под дверь, я потом… погоди.
За дверью слышны быстрые шаги, через секунду она открывается и на пороге стоит Перри с бутылкой минералки, полотенцем и какой-то коробкой под мышкой. Ты приветливо машешь ему рукой и обессиленно ложишься головой на унитаз. Тебе кажется, что все тело будто свинцовое, что двигаться могут одни только глаза. Плохо, тебе очень плохо, ты даже тихонько постанываешь и обхватываешь себя руками.
- Ясно, – на лоб ложится что-то холодное. Кажется, Перри гладит твою голову… Ах, нет, это он убирает волосы с лица. Или все-таки гладит?
Ты не знаешь, тебе плохо и хорошо одновременно. Плохо, потому что к горлу подкатывает новая волна тошноты, а хорошо – потому что Перри рядом, и он держит у тебя на лбу холодное полотенце. Протирает тебе лицо, дает попить и сует в рот какие-то лекарства. Гладит по спине, переодевает тебя в чистое, когда тебе становится получше, помогает дойти до комнаты – в общем, доказывает в очередной раз, что Гарри Локхарт не может прожить без няньки.
- Спасибо тебе, Мэри Поппинс, и в очередной раз прости. – Ты утыкаешься носом в подушку и зеваешь. Ломота в теле еще не прошла, ты жутко ослаб, но говорить уже можешь, значит, выживешь.
- За что, глупый? – Перри накрывает тебя одеялом и садится рядом на край кровати. – Это же я накормил тебя ужином, которым ты умудрился отравиться.
- Неее! Ты что! Я не мог отравиться ресторанной едой! И потом – мы же ели все одинаковое, но тебе не плохо. И лучше давай не будем о еде. Хорошо?
- Просто у меня организм сильнее…
- Или зад!
- М-да. – Перри фыркает и, подоткнув поплотнее одеяло, собирается уходить.
- Погоди, посиди со мной еще чуть-чуть, ладно? А то я боюсь, что оно, кха, вернется, оу… – Горло жжет и немного побаливает после часового исторжения пищи. – Посидишь?
- Помолчишь?
Вы оба улыбаетесь. За окном занимается рассвет, красные лучи восходящего солнца лижут коричневые стены твоей комнаты. Она уже давно твоя, а не гостевая. Ты обосновался в доме Перри надолго, врос в него вещами и мебелью. Вон носки на люстре, и пивные кружки на полке, что подарила тебе Хармони, и фотки, приклеенные на скотч в изголовье кровати. Ты здесь живешь, с ним. И тебе, черт побери, хорошо!
Уже засыпая, ты чувствуешь, что он гладит тебя по голове, говорит что-то шепотом, не разобрать, а потом целует.
Невесомо так, в лоб. Ты улыбаешься и думаешь о том, как тебе повезло с Перри. Не о Хармони, не о завтрашнем, а точнее, уже сегодняшнем дне. Ты думаешь о том, что тебе с ним хорошо.
В общем, это был наш с ним первый поцелуй. И чего вы ржете? Да, я не участвовал, и что с того? Перри сделал шаг, я не оттолкнул его. Вот так мы и стали…
- Гарри? Что ты, мать твою, делаешь?
- Пытаюсь рассказать историю о том, как мы стали любовниками, о нашем первом поцелуе, помнишь? Мне тогда еще плохо было?
- Плохо тебе станет сейчас, если ты не закроешь свой рот!
- Но, Пер, я должен был как-то объяснить.
- Иди сюда, придурок!
…..
- Вот, и никаких лишних слов! А вы пошли вон, сейчас я буду любить это чудовище! Брысь!
последний кусочек просто прелесть
А вообще - похоже на них получилось.
Особенно концовка понравилась.
Meggy Brik спасибо!
черт, как же оно канонично все получилось
правда!)))) ура))
спасибо!!!!!))
Belchester
ой, точно! забла (((
Особенно концовка понравилась.
спасибо)))) ну Пери он да он такой)))
HelenSummer
да вторая серия не помешала бы ))))))
Luvyshka
underside_of_me
спасибо)))) я тут тоже просто траванулась))) вот захотелось Пери под боком
Meggy Brik Спасибо, спасибо!!!
мне очень-очень приятно, что вас порадовала ))
хороший драбблик, на самом деле, грустный какой-то, но очень теплый.. спасибо..